Прелоадер NBLife
Общество

Богдан Логинов

Дмитрий Изосимов

Банковский сектор 2017: не надо о грустном

Об итогах года для банковского рынка мы поговорили с Михаилом Микульским – исполнительным директором Ассоциации кредитных организаций Тюменской области. О том, почему перспективы банковского бизнеса в России не радужные, и как проявляются неравные условия для конкуренции, он рассказал NB Life.
Банковский сектор 2017: не надо о грустном

– Как вы оцениваете уходящий год для банковского сектора? Что было хорошего, что плохого?

 – Одна из знаковых тенденций – оптимизация рынка банковских услуг, то есть переформатирование филиалов в операционно-кассовые офисы. Например, раньше был тюменский филиал Газпромбанка, а теперь Дирекция по развитию бизнеса в Тюмени филиала в Екатеринбурге. И ряд других более и менее крупных банков пошли по этому же пути. В принципе, это нормальный процесс, продиктованный временем. Если говорить про динамику привлеченных средств конкретно у региональных банков, то она не уступает тому, что было в 2015 году. Более того, начиная с января 2017 года наблюдается рост. Так, на 1 января 2017 года этот показатель составлял 208 млрд рублей, на 1 ноября 2017 – 295 млрд. Банки других областей тоже показали рост, но более умеренный.

537банков осталось в России. За три года работы Эльвиры Набиуллиной с рынка ушло более 300 игроков

Динамика вкладов и депозитов физических лиц остается практически неизменной, хотя в сравнении с 2016 годом есть небольшой прирост. Это касается всех банков, присутствующих на территории региона, а их на сегодняшний день 36 (включая ХМАО и ЯНАО). Из них местных – 7 (4 – на юге области) и остальных – 29. А если брать все дополнительные офисы и т.д., то в регионе насчитывается 1028 банковских структур.

В целом, относительно 2016 года, несколько сократился общий кредитный портфель, хотя региональные банки его немного даже нарастили. Радует, что нет большого роста просроченной задолженности по кредитам. В этом плане региональные банки более вдумчиво подходят к кредитованию, они консервативнее, лучше знают клиента и строже оценивают риски. Поэтому у них, в отличие от иногородних коллег, нет увеличения просрочки по кредитам. Динамика удельного веса просроченной задолженности в общем объеме кредитов у местных банков – 2,9%, а в целом по региону – 4,6%.

– В связи с оптимизацией количество банковских структур сокращается?

– Да, и это тревожная тенденция. Возьмем Сбербанк. В его филиалах по всей стране постоянно внедряют новые технологии, модернизируют офисы, вводят электронную очередь, устанавливают терминалы. Все замечательно, но когда в сельской глубинке закрывается отделение банка, народ в недоумении. Да, банкомат сегодня может выполнить много операций, но еще далеко не все потребители умеют грамотно с ним обращаться. К тому же людям, а особенно на селе, нужно живое общение. У меня до сих пор ощущение, что бабушки, когда видят этот железный банковский ящик, начинают креститься (смеется). А сокращение идет существенное. И если квазигосударственный банк с господдержкой считает, что офис где-то в районе нужно убирать, то что там делать другим игрокам рынка?

Тот же Центробанк собирается закрывать два своих РКЦ (расчетно-кассовые центры) в большой Тюменской области. И при этом они предлагают занять их место какому-нибудь коммерческому банку. Но ЦБ – это уже вообще полностью, что называется, «государева структура», которая выполняет социальную функцию – обеспечение денежной массой экономического и социального пространства региона. Переложить такую задачу на коммерческий банк? Для преемника будет два варианта: либо удавку на шею, либо пытаться на этом заработать. Во втором случае неминуемо увеличение расценок для остальных участников рынка. Результат очевиден: подорожание услуг для конечных пользователей – бизнеса и населения. Заниматься благотворительностью никто не будет!  

– На недавнем заседании областной Ассоциации кредитных организаций Сергей Попов, управляющий отделением ЦБ по Тюменской области, озвучил еще одну новость: регулятор уходит в Москву. Что это означает для тюменских банков?Интерес к этому виду бизнеса падает. Для собственника содержать банк хлопотно. Все больше требований к капиталу, отчетности, соблюдению условий по противодействию легализации доходов

– Это большая комплексная проблема. Если раньше в каждой области (Тюменская, Челябинская, Курганская) существовало свое главное управление банка России, то за последние 3 года произошли большие перемены. Часть функций сначала была передана в Уральское главное управление банка России. Наше ГУ ЦБ трансформировали в отделение по Тюменской области. Сейчас Уральское управление распространяет свою юрисдикцию на 8 территорий — Тюменский регион с округами, Курганская область, Свердловская, Челябинская, Оренбургская и т.д. И постепенно все полномочия передаются в Москву. В итоге если раньше куратор коммерческих банков от ЦБ сидел в Тюмени, то со следующего года будет заниматься ими дистанционно. А это грозит субъективностью оценок. Даже на местах не всегда получается объективно разобраться в ситуации, а уж удаленно и подавно. К тому же раньше можно было прийти к куратору на прием, объяснить свою точку зрения, отстоять ее, предоставив необходимые документы. А ехать в столицу – уже совсем другая история. Сотрудник ЦБ примет в Москве решение, не особо вдаваясь в детали, и давай, до свидания. К слову, раньше контролеров на местах, по мнению банкиров, наоборот было слишком много, банки стонали. А сейчас, когда контроль полностью уходит «на удаленку», невольно задумаешься: а кому теперь в жилетку плакаться (улыбается)? Вот и получается: и так не так, и так не эдак.

– На фоне отзыва лицензий у многих банков в 2017 году («Югра», «Росэнергобанк», «Арсенал» и т.д.) и санации некоторых других («Бинбанк», «Промсвязьбанк», «Открытие» и т.п.) вновь пошли разговоры чуть ли не о национализации банковской системы России. Что вы думаете по этому поводу?

– Это, конечно, драматизирование ситуации, отказываться от рынка никто не собирается. Хотя, безусловно, присутствие государства в этой сфере слишком велико, по некоторым данным, до 75%. Но меня больше волнует, что у нас не обеспечиваются равные условия для конкуренции банков различных форм собственности. Государство поддерживает крупных игроков. И в принципе, это понятно, задача простая – не допустить обрушения денежной системы. Но ведь тогда и контроль какой-то должен быть. Вернемся на несколько лет назад. Во время кризиса 2008-2009 г.г. в несколько государственных банков вкачали огромные деньги. Но, по оценкам экспертов, они не дошли до реального сектора экономики. Банки пустились во все тяжкие, по сути, решив: кредитовать в условиях падения рынка страшно, тогда займемся спекуляцией. Рубль в результате упал, а кто от этого выиграл? Как говорится, не будем показывать пальцем. Еще один пример. На недавнем аукционе банк «Открытие» выиграл лот по обслуживанию счетов муниципальных предприятий. И это банк в состоянии санации, которым управляет конкретное лицо из Центробанка! Во-первых, его допускают до аукциона, во-вторых, он побеждает. О каком формировании конкурентной среды тут можно говорить? Все это наводит на грустные размышления, почему и начинаются разговоры о национализации.

– Были ли в этом году уходы с тюменского банковского рынка каких-либо игроков, или приход новых?

– Слава богу, нет. По большому счёту, интерес к этому виду бизнеса падает. Для собственника содержать банк хлопотно. Всё больше требований к капиталу, отчетности, соблюдению условий по противодействию легализации доходов. Сегодня самому маленькому банку нужно иметь уставной капитал минимум 300 млн рублей.  Если средств меньше, приходится трансформироваться в небанковскую кредитную организацию, а это не всем интересно. Да и положительного опыта такой трансформации, если откровенно, что-то не видно!

– То есть перспективы частного банковского бизнеса в России не особо радужные?

– Абсолютно. Ситуация была бы гораздо более естественной, не будь этих давлений. Сначала давили уставным капиталом, потом начались заявления о том, что у нас много банков. А кто сказал, что их должно быть какое-то определенное количество? Пример загнивающего Запада показывает, что нет никаких стандартов в этом плане. Если в Англии всего несколько крупных банков, а их общее количество достигает 200, то в США более 7 тысяч. Если к этому добавить наши российские расстояния, то при таком сравнении совсем не очевидна справедливость утверждения властей о потребном количестве банков для страны.

 – А у нас сколько осталось?

 – 537. За 3 с лишним года работы Эльвиры Набиуллиной с рынка ушло более 300 банков. И их можно понять. Когда система не обеспечивает равных условий конкуренции, доступа к ресурсам, отдельные  банкиры  порой пускаются в разные сомнительные схемы. Как результат – отзыв лицензии.

– Где же искать поводы для оптимизма?

– Ну, во-первых, это все-таки динамика роста, о которой я говорил выше. А во-вторых, давайте будем меньше думать о грустном и просто больше работать, получая от этого моральное удовольствие. С наступающим всех!